В 2020 году мы отмечаем значимую дату - 75 лет Победы над фашистской Германией. Мне - 75 лет, надо полагать, я -  ровесница Победы. На фронте были мои дед и отец.

Давно нет войны, поля боевых сражений давно заросли. Но война была, и забыть ее нельзя. Поэтому помним мы и моего деда. Павел Иосипович Ваулин погиб 25 февраля 1944 года на белорусской земле — в деревне Лобаны Добромысленского района Витебской области. Хотя был этап, что кроме похоронки у нас о нем не было никаких сведений…

Долго хранившаяся в семейном архиве похоронка не давала забыть о ней: звала, манила в дорогу найти захоронение деда. На поиски отправились мой дядя Виктор Павлович, я, внучка В.А. Бучельникова и одиннадцатилетний праправнук Степан Ратанов. Белоруссия встретила радушно. Сделали надпись наверху, так как на плите уже не было места для фамилии нашего отца, деда и прадеда. Память увековечена.

…По статусу наложенной на него брони дед трудился в тылу для нужд фронта на лесозаготовке особой древесины из комельев (кривой, изогнутой) для прикладов винтовок и автоматов, чтобы при ударах они не раскалывалась на щепы. Вместе с ним работала моя мама — труженица тыла Зоя Павловна Бучельникова (в девичестве Ваулина). 

Основной работой у деда была трелевка леса — перемещение хлыстов леса с одного места на другое на лошади. Это умение ему пригодилось и на фронте: Павел Иосипович Ваулин был ездовым при тяжелой артиллерии.

Много раз дед ходил в военкомат, просился на фронт. Но бронь крепко его держала в тылу на заготовках древесины для фронта. Упорство и настойчивость сделали свое дело — он все-таки попал на передовую, оставив дома жену и четверых детей.

А 25 февраля 1944 года под деревней Лобаны его настигла пуля. Многое о том последнем бое мы узнали из архива музея поселковой школы, которым руководила Дина Ивановна Богданович. Она организовала поиски места сражения и места захоронения нашего воина и по рассказам пожилых местных жителей в двухдневный срок восстановила правду жизни.

Нет уже тех деревень… Кругом жирная плодородная земля, засеянная житом, и посередине, как на картине, — дорога, наезженная телегами. Сейчас ничего не напоминает о военных событиях. Только жито мирно колосится да шумит, как море. То здесь, то там между колосьями запрятались сине-голубые васильки, готовые попасть в девичьи косы. А в небе высоко-высоко голос жаворонка изливает свою трель на мирную тишину леса, который окаймляет колхозное поле. Только он, лес, до сих пор хранит следы той далекой войны: израненные деревья, длинные боевые траншеи, воронки от взрывов и… кусок солдатского ремня, носок сапога, ржавую пулю и хвостовик от снаряда. Эти четыре найденные нами артефакта — словно прикосновение к истории… Привезли их домой и передали в музей школы №6, где учатся мои внуки Степан и Елизавета Ратановы.

Мой дед Павел Иосипович Ваулин в периоды затишья между боями подвозил боеприпасы и провизию, а уж в бою был великим помощником бойцу. Не каждый может справиться с лошадью, когда вокруг грохочет бой: свист пуль, разрывы мин, скрежет металла, от этого лошадь пугается, мечется.

Профессиональное управление давало свой результат, но однажды испуганные лошади понеслись прямо на линию фронта — к врагу. Этого нельзя было допустить. И хотя казалось, что уже и нет никаких сил их остановить, деда тащило волоком по земле, но он остановил бешеную скачку. За тот подвиг его наградили медалью «За отвагу».

У каждого солдата — своя история войны. Рассказала о деде, а вот о папе Александре Григорьевиче Бучельникове (на фото) рассказать ничего не могу. Как ни пытались мы его расспросить — так ничего и не услышали. Слезы застилали глаза. Он плакал. Война нанесла его здоровью непоправимый вред. Не мог он говорить о войне, хотя было что рассказать.

В семейном архиве есть всего три его документа о войне. Первый — военное фото. Второй — удостоверение и медаль «За отвагу». Третий — справка о сквозном пулевом проникающем ранении грудной клетки и шеи. Это — результат работы немецкого снайпера, который отстреливал офицерский состав. При продвижении по окопу пуля попала ниже дыхательного горла. Папа долго не говорил, храпел, сипел, ужасно потел во сне. 

Было у отца и ранение в руку. Он пришел с фронта с остаточной контрактурой, военком города направил его работать в школу военруком — учить детей военному делу. Сохранилась всего одна фотография военных лет: папа в кругу своих друзей — тех, кто с ним учился и окончил курсы молодых лейтенантов. В этом году папе исполнилось бы сто лет. Сейчас 47 потомков чтят его память. 

Н. РАТАНОВА, читательница.

«АР» от 16 апреля 2020 года.